ет ни уборке урожая, ни новым посевам — наоборот, вьетнамцы всячески помогают в этом деле. Хотя Вьетнам сам испытывал трудности с продовольствием, он предоставил Кампучии десятки тысяч тонн семян риса.
Кстати, для установления и проверки фактического положения с распределением помощи вовсе не требовалось прибегать к сверхсекретным операциям ЦРУ, ведь в Народной Республике Кампучии постоянно находились десятки представителей специализированных организаций ООН и благотворительных ассоциаций Запада, которым властями предоставлены максимально широкие возможности для ознакомления с обстановкой на местах и для наблюдения за распределением помощи, поступающей из зарубежных стран.
Как раз в те дни, когда мы были в Кампучии, проводилось распределение продовольствия и медикаментов в четырех провинциях — Кампонгчнанге, Поусате, Баттамбанге и Сиемреапе, и всюду при этом присутствовали представители Международного Красного Креста, а также французской и английской благотворительных организаций.
Нам приходилось встречаться и беседовать с некоторыми из них, в частности с представителями международного Комитета Красного Креста, на столичном аэродроме По-чентонг и в ряде других мест, слышать авторитетные заявления о том, что вся поступающая помощь быстро обрабатывается в портах и на аэродроме, а затем передается населению через местные органы власти. Каждый раз — и мы были сами свидетелями этого — прием помощи сопровождался составлением документов с подробным перечислением переданных грузов, под которыми ставили подписи представители той или иной международной организации и республиканских властей.
Для того чтобы увидеть собственными глазами, как осуществляется прием зарубежной благотворительной помощи, мы и направились в порт Кампонгсаом. Вот что записывали мы тогда в своих блокнотах.
Вырвавшись на простор из каменных лабиринтов вечно раскаленного города, машина мчит нас по прямой ленте дороги среди раздольной мозаики из желтых и зеленых квадратов рисовых полей. Взметнувшиеся ввысь стройные пальмы, густые заросли банановых и бамбуковых рощиц не скрадывают простора. На дороге встречаем влекомые буйволами двуколки с огромными колесами, велосипедистов, людей, тянущих на лямках свои, самых невероятных видов, самодельные тележки, крестьян, идущих на поля. Вздымая тучи пыли, мчатся к Пномпеню колонны грузовиков, плотно забитых мешками и ящиками с продовольствием. В обратную сторону машины бегут порожняком. Мы на «дороге жизни» Пномпень—Кампонгсаом, которая вступила в строй осенью 1979 года.
У придорожных населенных пунктов — повсюду рынки. Магазинов в стране еще мало. Рынки же выполняют самые разнообразные функции. Принцип расчета здесь прост и общеизвестен: есть деньги — хорошо, нет — тоже не беда, тогда в ход пойдет испытанный в течение пятилетнего «безденежья» старый эквивалент — банка риса. Чего только нет на этих выросших, словно грибы после дождя, сельских торжищах: рис и бананы, рыба и соль, ножи и гвозди, майки и мыло, даже входящие снова в моду национальные вышитые по подолу юбки «саронги», японские часы «сей-ко», транзисторы, украшения... Но цены космические, послевоенные, рыночные.