Интернет-книга, читайте с удовольствием!

ПРИНЦИПЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИЕ КОНСОЛИДАЦИЮ ВЛАСТИ

символизирующего мужество и самоотрече­ние, неподкупного лидера, с которым народ бесповорот­но связал свою судьбу, является высшей гарантией про­гресса и т. п.

В некоторых из этих и подобных рассуждений есть доля истины, но их характерной чертой в контексте сов­ременной африканской политической мысли является искажение подлинной .роли личности в истории, именно мистицизм, способный настолько оторваться от реаль­ности, что он полностью утрачивает характер динами­ческого фактора.

Как пишет Б. Онуоха, выдающиеся государственные деятели стран Африки — не просто президенты или премьер-министры, «но и освободители народов, творцы и основатели новой Африки, воплощение африканских надежд, радостей и борьбы». За этим несколь­ко преувеличенным признанием заслуг видных борцов за национальное освобождение скрывается любопытный психологический феномен, характерный для народов, возродившихся к политической жизни после длительно­го периода бесправия, и несомненно выходящий за пре­делы Африки, Премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю писал: «В новых государствах верность народов обра­щена к личности вождя, а не к государственному орга­ну. В устоявшихся обществах, где государственные ор­ганы существуют уже длительное время, они стали объектом лояльности. В Англии, — продолжает свою мысль Ли Куан Ю, — авторитет премьера, объем его власти и отношение к ней подданных остаются неизмен­ными, занимает ли этот пост Черчилль или Эттли. В Индии же верность пандиту Неру в сердцах миллио­нов индийцев несомненно стояла выше, чем верность индийскому парламенту, Народйой палате или доктору Радхакришнану — конституционному главе государ­ства, чья резиденция находится в бывшем дворце вице-короля». В Африке подобные явления получают еще большее распространение.

Идея персонифицируется, неразрывно связывается с личностью, что, бесспорно, не всегда способствует ясно­сти идеи, но, в представлении африканцев, видимо, при­дает ей осязаемость, доступность и эффективность. Тот же Б. Онуоха замечает, что «африканцы, скорее, вверя­ют себя личности, чем идеологии». Такое понимание президентской власти при определенных услови­ях, и прежде всего при возрастании роли правящей пар­тии, может служить все той же потребности укрепления государства. В то же время ясно, что концепция «объе­диняющей личности» создает благоприятные предпосылки для преувеличения ее роли, для отождест­вления государства и партии с личностью национально­го лидера, для разрыва живительной связи с массами и бюрократического перерождения власти, способного привести к потере революционных завоеваний.

В, политической литературе стран, избравших нека­питалистический путь, встречаются высказывания, свидетельствующие о понимании отрицательных послед­ствий концентрации и «персонализации» власти. Инте­ресным примером сочетания критического подхода с пониманием потребностей прогрессивного развития слу­жит следующее высказывание М. Кейта, проливающее дополнительный свет на проблему «персонализации» власти: «Культ личности является зачастую народным движением, которое может стать опасной реальностью, если тот, кто является объектом этого движения, нахо­дит удовольствие в нем. Но можно создать противопо­ложное движение, если тот, кто становится объектом культа личности, будет считать себя членом труппы, ру­ководителем, на которого возложена определенная мис­сия и который должен следить за тем, чтобы не огра­ничивать эту миссию только собой. Если же руководи­тель утратит свои качества бойца, то он очень легко может попасть в западню культа личности. Тогда это становится очень опасным, ибо мы всего лишь слабые люди...

Я лично считаю, что я веду борьбу против куль­та личности, личной власти. Я развиваю дух коллектив­ной ответственности, и если мне приходится нарушать партийные принципы, то это случается потому, что по­рой я предпочитаю молчать, чтобы не оказывать влия­ние на принятие некоторых решений».

Серьезной, подчас резкой критике подвергается «культ вождей» на страницах алжирской печати, призывающей не отдавать доверия одному лицу. Лидеры АНДР подчеркивают, что «институционализация личной власти... была оплачена отрицанием динамической роли, присущей массам и революционным борцам, и сопровождалась серией отклонений, которые едва не оказа­лись фатальными для революции».

Рассматривая подобные заявления, можно было бы пожелать, чтобы они полнее реализовались в политиче­ской практике. Осуществление этой задачи требует, од­нако, огромной предварительной работы по политиче­скому воспитанию и организации масс, в ходе которой до масс должны быть донесены подлинно социалистиче­ские представления, в частности по проблемам демокра­тии и роли личности в истории. Это, видимо, должно

Оглавление